Слуги правосудия - Страница 70

— Но… — Сеиварден умолкла.

Через семь секунд тишины я сказала:

— Ты думаешь, что, несомненно, она должна была умереть: неповиновение недопустимо по очень важным причинам. Но ее измена разоблачила коррупцию губернатора Айми, которая иначе продолжалась бы, так что в конечном счете она оказала Радчу услугу. Ты думаешь о том, что даже глупец прекрасно понимает, что не стоит во всеуслышание осуждать правительственного чиновника. И ты думаешь, что, если того, кто во всеуслышание осудил нечто явно дурное, наказывают просто за то, что он заговорил, цивилизация окажется в тяжелом положении. Заговорит только тот, кто будет готов отдать за это свою жизнь, и… — Я помедлила. Сглотнула. — Готовых на это не много. Ты, вероятно, думаешь, что лорд Радча оказалась в трудном положении, решая, как тут поступить. Но также и о том, что эти обстоятельства действительно были исключительными, а Анаандер Мианнаи является, в конце концов, последней инстанцией и могла бы простить ее, если бы пожелала.

— Я думаю, — сказала Сеиварден, — что лорд Радча могла бы просто позволить им остаться с Рррррр и не влезать в эту неразбериху.

— Она могла, — согласилась я.

— Я также думаю, что, будь я на месте лорда Радча, я бы ни за что не выпустил эту новость за пределы Айми.

— Ты бы, возможно, использовала коды доступа, чтобы помешать кораблям и базам говорить об этом. Ты бы запретила любым гражданам, которым это стало известно, рассказывать что-либо.

— Да. Я так и сделал бы.

— Но тем не менее поползли бы слухи. — Хотя эти слухи были бы неизбежно смутными и распространялись бы медленно. — И ты не смогла бы преподать хороший урок всем, иначе как выстроив почти всю администрацию Айми на главной площади базы и перестреляв их одного за другим. — И конечно, цельная личность Сеиварден думала об Анаандер Мианнаи как о цельной личности, которая могла сомневаться в таких вопросах, но затем выбрать единый образ действия, не вступая в конфликт с самой собой. А за дилеммой Анаандер Мианнаи стояло гораздо больше, чем ухватила Сеиварден.

Сеиварден молчала четыре секунды, а затем сказала:

— А теперь я тебя опять разозлю.

— Неужели? — спросила я сухо. — Ты от этого не устаешь?

— Устаю. — Просто. Серьезно.

— Губернатор Айми была родовитой и благовоспитанной, — сказала я и назвала ее клан.

— Никогда о них не слышал, — сказала Сеиварден. — Много чего изменилось. И теперь случается вот такое. Думаешь, здесь нет связи? Только начистоту.

Я отвернулась, не поднимая головы. Не рассердилась, просто очень, очень устала.

— Ты имеешь в виду, что ничего такого не произошло бы, если выскочки-провинциалы не делали бы так быстро карьеру. Если бы губернатор Айми была из действительно качественной семьи.

Сеиварден хватило на то, чтобы промолчать.

— А если честно: ты никогда не знала никого из рожденных лучшими, кто получал назначения или повышения сверх их способностей? Кто ломался под давлением? Вел себя недостойно?

— Не до такой степени.

Разумно. Но ей оказалось удобнее забыть, что Один Амаат Один «Милосердия Саррса» — человек, не вспомогательный компонент, тоже выскочка по ее определению, — был частью перемен, о которых она говорила.

— Выскочки-провинциалы и то, что произошло на Айми, — это результаты одних и тех же событий, а не причина и следствие.

Она задала очевидный вопрос:

— Что же стало причиной?

Ответ был слишком сложным. Как издалека следует начать? Это началось в Гарседде. Это началось, когда лорд Радча размножила себя и вознамерилась завоевать весь космос, занятый людьми. Это началось, когда был построен Радч. И еще дальше вспять.

— Я устала, — сказала я.

— Конечно, — отозвалась Сеиварден, более уравновешенно, чем я ожидала. — Мы можем поговорить об этом позже.

ГЛАВА 16

Я провела неделю, перемещаясь в не-космосе между Шиз’урной и Вальскааем — в полной изоляции и автономности, — прежде чем лорд Радча сделала свой ход. Никто ничего не заподозрил, я не допустила ни намека, ни малейшего указания на то, что кто-то находится на палубе Вар и что-то может идти не так.

Или я так думала?

— Корабль, — как-то обратилась ко мне лейтенант Оун, — что-то не так?

— Почему вы спрашиваете, лейтенант? — ответила я. Ответила Один Эск, которая постоянно обслуживала лейтенанта Оун.

— В Орсе мы были вместе долгое время, — сказала лейтенант Оун, слегка нахмурившись, сегменту, с которым разговаривала. После Орса она непрестанно страдала, то сильнее, то меньше, в зависимости от того, как я предположила, что именно приходило ей в голову. — Просто кажется, будто что-то тебя тревожит. И ты стала тише. — Она хрипло и несколько озадаченно хмыкнула. — Ты всегда мурлыкала или что-то напевала в доме. А сейчас слишком тихо.

— Здесь есть стены, лейтенант, — заметила я. — А в доме в Орсе их не было.

Ее брови чуточку дернулись. Я видела, что она восприняла мои слова как отговорку, но не стала добиваться ответа на свой вопрос.

В это же время в кают-компании Вар Анаандер Мианнаи сказала мне:

— Ты понимаешь, каковы ставки. Что это означает для Радча. — (Я подтвердила.) — Я знаю, что это, должно быть, тревожит тебя. — Впервые с тех пор, как она поднялась на борт, она признала такую возможность. — Я создала тебя, чтобы ты служила моим целям, на благо Радча. Желание служить мне заложено в тебя изначально. А теперь ты должна не только служить мне, но также — противодействовать мне.

Она сделала это противодействие удивительно легким для меня, подумала я хотя какая именно из ее сторон: одна или другая, — оставалось мне непонятным. Но я сказала через Один Вар: